120-я годовщина «Кровавого воскресенья»
Статья первого секретаря ЦК КПСС Сергея Скворцова
«Кровавым воскресеньем» историки называют расстрел мирной демонстрации рабочих, пытавшихся передать царю петицию («всеподданнейшее прошение») о своих нуждах. Это произошло девятого (по новому стилю двадцать второго) января 1905 года, то есть ровно 120 лет назад.
Инициатором шествия было насчитывавшее 200 тысяч участников легальное «Собрание русских фабрично-заводских рабочих», своего рода профсоюз во главе со священником Георгием Гапоном. Кстати, современные исследователи считают, что «поп Гапон», имя которого за прошедшие годы стало нарицательным, на самом деле не был провокатором. На одном из совещаний тогдашний министр юстиции даже охарактеризовал его как убеждённого до фанатизма социалиста». При этом революционные партии (социал-демократы и эсеры) на тот момент не только не пользовались среди рабочих масс серьёзным влиянием, но даже были им, в сущности, неизвестны. К подготовке шествия они не имели никакого отношения.
Именно Гапон составил петицию, которую собирались вручить царю рабочие. В разгаре была русско-японская война, положение трудящихся быстро ухудшалось, их недовольство усиливалось и требовало выхода хотя бы в виде челобитной. В петиции выдвигался ряд политических и экономических требований, таких как амнистия политических заключенных, расширение политических прав и свобод граждан, введение 8-часового рабочего дня и т. д. (после падения Порт-Артура 2 января 1905 года в неё добавили просьбу о «прекращении войны по воле народа»). Завершалась петиция прямым обращением к царю:
«Вот, государь, наши главные нужды, с которыми мы пришли к Тебе (обращение на «Ты» соответствовало древней традиции подачи челобитных – Автор)… Повели и поклянись исполнить их, и Ты сделаешь Россию и счастливой и славной, а имя Твое запечатлеешь в сердцах наших и наших потомков на вечные времена. А не повелишь, не отзовешься на нашу мольбу, — мы умрем здесь, на этой площади, перед твоим дворцом. Нам некуда больше идти и незачем. У нас только два пути: или к свободе и счастью, или в могилу».
Идея заключалась в том, что петицию, поданную десятками тысяч рабочих, будет невозможно игнорировать. Царь должен будет ответить, и тогда станет ясно, с кем он — с народом или против народа. При этом Гапон всё же не предполагал, что Николай может дать такой ответ, который вскоре последовал.
Лидер организации призвал рабочих, взяв с собой иконы и портреты царя, с пением молитв идти к Зимнему дворцу вместе с жёнами и детьми. Впереди шествия несли портреты царя и большой белый флаг с надписью: «Солдаты! Не стреляйте в народ!».
Увы, это не слишком помогло, хотя и в «высших сферах» не все были согласны с силовым «наведением порядка». Например, прокурор Петербургской судебной палаты в записке на имя министра юстиции писал: «Нападение на толпу, идущую к царю с крестом и священником, будет явным доказательством невозможности для подданных царя просить его о своих нуждах». Кстати сказать, эта толпа, по разным данным, насчитывала примерно 140-150 тысяч человек, чего в российской истории ещё не было.
Впрочем, подобные мнения оказались в меньшинстве. После того, как министр финансов изучил требования рабочих и в докладе царю назвал их «незаконными и неисполнимыми», власти решили не допустить рабочих к Зимнему дворцу, расставив заставы на пути шествия (его участники должны были двигаться несколькими колоннами и соединиться на Дворцовой площади). Для этого собрали 40 тысяч военнослужащих, причем, как следует из протоколов совещания, о кровопролитии якобы никто из чиновников не думал, видимо, полагая, что рабочих остановит один вид вооружённых солдат.
При этом полицейская власть «нигде не заявляла рабочим о незаконности происходившего движения и не предлагала им расходиться ни в предшествующие три дня, ни с утра 9 января». Более того, до начала столкновений с войсками полиция «не только не мешала шествию, но сама давала дорогу, а в некоторых местах полицейские чины шли впереди, как при крестном ходе; в других местах полиция совершенно отсутствовала; нигде не было никаких предупреждений, никаких уговоров или попыток вмешательства со стороны властей» (Доклад комиссии, избранной общим собранием присяжных поверенных 16 января 1905 года по поводу событий 9—11 января).
Зато войска, которые, в сущности, получили в городе всю полноту власти, и стреляли в рабочих, и рубили их шашками, зачастую даже предварительно не потребовав разойтись. Еще хуже было 10-11 января, когда «вооруженные отряды, оставленные, очевидно, без всякого руководства и без определенных инструкций, действовали против безоружных обывателей с таким ожесточением, какое не допускается даже при взятии неприятельского города» (там же). В итоге только по официальным, явно заниженным, данным, число убитых участников шествия составило 130 человек, раненых – около 300. С правительственной стороны были избиты два солдата, убитых среди них не было. Погибли двое полицейских, которых застрелили военные. Так что попыткой мятежа мирное шествие явно не было.
Кто же явился инициатором этой бойни? Считается, что царь, узнав о готовящемся шествии, накануне уехал в Царское Село, и приказа о разгоне непосредственно не отдавал. Правда, в мемуарах фрейлины императрицы Анны Вырубовой утверждается, что Николай Второй лично расстреливал демонстрантов из пулемёта, но я думаю, что ничего такого не было – это совсем не в характере Н.Романова. На состоявшемся вечером 9 января совещании у министра внутренних дел пытались выяснить, кем же, собственно, было отдано распоряжение о стрельбе, на что начальник штаба войск гвардии генерал Н. Ф. Мешетич отвечал, что стрельба - это естественное следствие вызова войск: «ведь не для парада же их вызывали?». Но «естественное следствие» - это в данном случае не ответ, должен быть чей-то приказ.
Сам Гапон утверждал, будто инициаторами были дяди царя - великие князья Владимир Александрович, главнокомандующий войсками гвардии и Петербургского военного округа, и московский генерал-губернатор Сергей Александрович. Тот самый Сергей Александрович, памятник которому недавно воздвигли в Москве, что в свете нынешней борьбы за традиционные ценности кажется довольно странным, так как по широко распространённому тогда мнению он якобы стоял на вершине «гомосексуальной пирамиды» общественной жизни России.
На самом деле расправа над мирным шествием была со стороны властей исключительной глупостью. Если бы рабочих пропустили к Зимнему дворцу и что-нибудь пообещали (как очень надеялся Гапон), то, учитывая тогдашние настроения участников шествия, они, как пишет один из нынешних комментаторов, «хором спели бы «Боже, царя храни» и довольные разошлись бы по домам, продемонстрировав единение народа с императором». Генерал А. И. Спиридович, впоследствии начальник дворцовой охраны Николая II, считал, что власти прозевали верноподданное народное движение, которое могло бы поднять престиж монархии, а отец «чёрного барона» Врангеля заявлял, что «царь стал бы более популярен, чем был».
Но в этом случае самодержавие не было бы самим собой. Ближайшее окружение царя желало, так сказать, преподать урок «быдлу». Изложенные в петиции требования нашли «дерзкими», о чём свидетельствуют официальные протоколы, а Владимир Александрович утверждал, что «смуту успокоит публичное повешение нескольких сот недовольных». Единственный вроде бы примирительный жест был сделан уже потом, когда царь после расстрела принял тщательно подобранных «представителей», которым заявил, что «прощает им вину их» (!).
Это более чем странное заявление только усилило ту волну возмущения, которую вызвала по всей стране расправа над безоружными рабочими. Как это часто бывало в истории, «наведение порядка» с помощью войск значительно подорвало авторитет власти. Как писал В.И.Ленин, «была расстреляна вера народа в царя», революционное пламя разнеслось по всем слоям населения. Началась Первая русская революция, в ходе которой царизму пришлось принять Манифест от 17 октября, удовлетворивший значительную часть положений того прошения, которое пытались вручить 9 января расстрелянные рабочие. А через двенадцать лет трёхсотлетняя монархия и вовсе рухнула, как карточный домик.
Контактные телефоны Общероссийского профсоюза работающих пенсионеров: +7(967)052-78-58, +7(967)145-55-44. Адрес электронной почты профсоюза: profsoyuz.pens@gmail.com.
