Борьба российской общественности за Курилы
Статья первого секретаря ЦК КПСС, председателя Всероссийского комитета по защите территориальной целостности страны Сергея Скворцова
Пикетирование посольства Японии в рамках Всероссийского дня защиты Курил 10 сентября 1992 года
В последнее время некоторые деятели, поняв, что курильская проблема уже не табу, принялись изображать из себя суперпатриотов. У некоторых даже прорезалась ложная память о том, как они тридцать с лишним лет назад будто бы участвовали в акциях в защиту Курил. Что ж, видимо, настало время подробно рассказать о том, как в начале девяностых общественность реально отстояла южные Курилы, тем более что это одна из немногих побед левопатриотических сил, а приобретённый опыт наверняка пригодится новому поколению политиков.
Меня часто спрашивают, почему я уделял и уделяю столько внимания этой проблеме, больше тридцати лет являясь председателем Всероссийского комитета защиты Курил (ныне Всероссийского комитета защиты территориальной целостности страны) – ведь Курильская гряда находится очень далеко от Москвы.
Дело в том, что территориальная целостность страны - это общегражданская проблема, отправная точка любой политической деятельности. Если территория страны будет уменьшаться и уменьшаться, то политикам любых направлений будет просто негде выяснять свои отношения, вернее, очень скоро всё ограничится Садовым кольцом в Москве. Что же касается Курил как таковых, я не буду долго распространяться об их стратегическом и экономическом значении. Я просто ещё раз подчеркну, что если начинает крошиться наша территория, этот процесс может зайти очень далеко, тем более, что речь идёт об итогах Второй мировой войны. И если дать слабину в курильском вопросе, то сразу же активизируются желающие пересмотреть эти итоги на других направлениях, чего ни в коем случае нельзя допустить.
Моё, можно сказать, близкое знакомство с курильской проблемой началось ещё в 1987-88 годах. Тогда мы создали первую в стране независимую политическую организацию под названием «Фонд социальных инициатив» (изначально имелся в виду фонд идей, а не денежных средств). Это был прообраз не нынешнего фиктивного Народного фронта, а настоящего, классического, где люди различных политических направлений, как это было записано в наших уставных документах, боролись за социалистический характер перестройки.
И вот одной из уставных задач Фонда была защита территориальной целостности страны. Мы выступали в первую очередь за сохранение Союза и проводили самые первые манифестации в поддержку русскоязычного населения и интернационалистов Прибалтики и Молдавии, за что подвергались нападкам тогдашних либералов, называвших себя «демократами». Когда были созданы депутатская группы «Союз» и движение «Союз», мы их поддержали и работали в тесном контакте. Я даже был официальным консультантом депутатской группы «Союз».
Вопрос о Курильских островах тоже скоро появился в повестке дня. Я хорошо помню, как мы ходили по квартирам и где-то ещё в 1989 году собирали подписи в защиту Курил. Кстати, двери тогда открывали охотно, а свои подписи ставили примерно 97 процентов опрошенных.
Почему стало ясно, что такая угроза существует? В то время я работал начальником службы информации института, который сейчас называется Институтом народнохозяйственного прогнозирования. Он создавался как мозговой центр руководства страны, и туда поступала разнообразная информация, в том числе закрытая. И вот в закрытом, хотя и не секретном, сообщении ТАСС (в газеты такие не попадали), я прочитал, что тогдашний министр иностранных дел Шеварнадзе, отвечая какому-то иностранному корреспонденту, заявил, что дескать, вопрос решения «территориальной проблемы» с Японией за счёт передачи Курильских островов - это очень интересная идея. По неформальным каналам скоро подтвердилось, что вопрос действительно обсуждается, и когда в восемьдесят девятом году началась кампания по выборам народных депутатов РСФСР, я внёс этот вопрос в свою избирательную программу.
И здесь произошло событие, которое попало в поле зрения властей. Пока мы собирали подписи по квартирам и, так сказать, готовили их к передаче по инстанциям, никаких вопросов особо не возникало. А вот во время избирательной кампании вопросы возникли. И поводом здесь послужила довольно странная история. Во время этой кампании мы раздали агитаторам даже не для расклейки, а просто для справки ту самую закрытую информацию, которую я упоминал. То ли по ошибке, то ли это были происки недоброжелателей, но листок расклеили по району. Как потом выяснилось, информация почему-то дошла на самый верх, и последовали ответные меры.
Прежде всего меня сняли с регистрации кандидатом, потом попытались уволить из института, причём начальство прямо говорило, что увольняет меня как врага «перестройки». С привлечением внешнего административного ресурса (у меня уже был какой-то авторитет среди общественности) проблему удалось решить относительно полюбовно. То есть я ушёл из института переводом, но работы лишился и средств к существованию на долгий срок лишился тоже, хотя у нас в семье было трое маленьких детей, младшей вообще было всего два года...
Затем в нашу маленькую организацию, где поступления средств составляли несколько сот рублей в год, в основном от членских взносов, прислали представителя контрольно-ревизионного Управления Минфина. Сейчас мало кто о нём помнит, но это был самый высокий проверяющий орган типа нынешней Счётной палаты. Несмотря на всю свою квалификацию, ревизор кру Минфина ушёл ни с чем. Во-первых, потому, что у нас никаких нарушений не было. Деньги, которые, поступали на нашу деятельность, мы не воровали. А во-вторых, благодаря компетентности и аккуратности моего институтского товарища, который был у нас главным бухгалтером. Дебет с кредитом сходился идеально, ревизор так и не смог выполнить задание - предъявить нам было нечего.
А потом последовала вишенка на торте. В адрес нашей организации пришла небольшая посылка. В ней была пустая бутылочка, к которой прилагалось письмо на моё имя на английском языке, отправленное якобы из Амстердама. Автор, с которым я якобы встречался там же в Амстердаме, утверждал, что занимается современным искусством и готовит экспозицию «реки столиц Европы». Вот, дескать, в эту бутылочку налейте воды, приложите общедоступный план города, на нём пометьте, где вы её взяли эту воду, и отправьте на мой адрес в Амстердам.
Сразу вспомнился эпизод из «Ошибки резидента» с пробами земли в воды. Кстати, встреча с «художником» состояться никак не могла, потому что я не имел возможности в то время выезжать за границу, находясь под подпиской о неразглашении государственной тайны. Естественно, я сразу написал письма с протестом и в КГБ, и в прессу, возмущаясь топорной работой авторов провокации (или, может, топорность была наигранной, и они втайне нам сочувствовали?) - как тогда говорили, предав эту затею гласности.
Забегая вперёд, скажу, что через несколько я лет, в общем-то, совсем по другому вопросу встречался с бывшим начальником внешней разведки Леонидом Владимировичем Шебаршиным. Пользуясь случаем, я рассказал ему о посылке, и он категорически заверил, что его служба к этому не имела никакого отношения. Думаю, это действительно так, потому что совсем не обязательно было реально посылать её из Амстердама.
Впоследствии с посылкой было связано два ещё достаточно любопытных эпизода. Один из них относится к объявленному теперь «иностранным агентом» тележурналисту Александру Невзорову, который вёл тогда в Ленинграде программу «600 секунд» и изображал из себя ярого патриота. Он со мной встретился, я ему всё рассказал и показал. Мы вместе посмеялись над нелепой затеей с бутылкой, и на этом разговор, который проходил у него на студии, но не под камеру, закончился. Оставив меня в полном недоумении, Невзоров поспешил ретироваться.
Ну, а заключительный акт и кульминация этой истории наступила где-то в 1994-95 годах. Я решил снова этот вопрос поднять, и направил в тогдашнюю спецслужбу, которая, кажется, тогда называлась Министерством безопасности, письмо с требованием расследовать, как такое могло получиться, и указал время, когда я туда прибуду.
В указанное время меня там действительно ждали. Не подумайте плохого, мне там не наручники готовили, а сразу провели в кабинет одного из генералов, фамилию которого я не стану называть даже сейчас. Тот сразу сделал две необычные вещи: запер дверь на ключ и демонстративно отключил городской телефон. Ну и поведал мне, что это, собственно, было распоряжение Горбачёва, поэтому никто ничего расследовать не будет. Что было вполне логично - ведь глава государства пытался, особенно с учётом падения его авторитета, соблюдать внутри страны какие-то приличия, и утечка конфиденциальной информации была ему совершенно ни к чему.
Так что ситуация окончательно разъяснилась. В любом случае я вышел из неё хоть и с потерями, но без каких-то очень страшных последствий. Я даже надеюсь, что вышедшая наружу история с бутылкой всё-таки несколько помешала планам тех, кто ещё при Шеварднадзе подумывал о продаже Курил.
Сбор подписей мы продолжали, а в конце 1991 года мы с моим тогдашним помощником Василием Свиридовым съездили на Сахалин и Курилы. Дело в том, что глава Сахалинской областной администрации тогда уже заявил о своём несогласии с передачей, то есть, в сущности, продажей южных Курил, и мы хотели попытаться наладить с ней контакт. И нашли. Оказывается, они вели журнал обращений в поддержку позиции областной администрации по курильской проблеме. И вот мы сели и, кажется, за один рабочий день все эти данные выписали. Таким образом была сформирована исходная база, которая нам очень помогла в дальнейшей работе. И конечно, контакт с Сахалинской администрацией ещё пригодился, когда в следующем году готовился Всероссийский День защиты Курил.
Примерно в это время, то есть в конце 1991 года, поступила информация, что вот вроде бы появился некий комитет защиты Курил. Он готовил какие-то обращения, даже что-то в печати появлялось, и когда летом 1992 года уже наступил решающий момент, мы бы с удовольствием вступили бы с ним в коалицию - мы всегда, и особенно в те времена, были открыты к любому политическому взаимодействию. Увы, этого не случилось - весной 1992 года комитет почему-то вдруг прекратил работу. По правде говоря, меня долго удивляло, с чего это они посчитали свою задачу выполненной, но потом из одной статьи, опубликованной уже 25 лет спустя, я узнал, что их исходное заявление было адресовано «от граждан свободной России своему президенту с требованием достойно ответить на попытки покушения властей СССР на территориальную целостность России» (!). То есть это были махровые либералы и понятно, что своему кумиру господину Ельцину они не хотели мешать.
В первой половине 92-го года мы основное внимание уделяли воссозданию КПСС, да и в деятельности властей по курильскому направлению тоже наступила некоторая пауза, тем не менее, уже в подготовительных материалах к восстановительному 29-му съезду КПСС подчёркивалось, что одним из важнейших задач возрождаемой партии является защита территориальной целостности страны, и в частности, особо выделялась защита Курил.
Съезд состоялся 4 июля 1992 года, и на первом же заседании вновь избранного Секретариата ЦК КПСС мы создали Всероссийский комитет защиты Курил в составе самого Секретариата, т.к. других претендентов не было. Чуть позже в нашей деятельности согласился участвовать в качестве сопредседателя народный депутат СССР Виктор Имантович Алкснис, знакомый мне по депутатской группе «Союз», и подключилась небольшая группа патриотов.
Была ещё деятельность Сергея Николаевича Бабурина, были письма учёных, инициатором которых являлся ведущий японист Анатолий Аркадьевич Кошкин. Это было очень ценно, так как давало нашей работе научное обоснование, но мы, в общем-то, были убеждены, что чисто аппаратными методами успеха не добиться. Здесь требовались массовые акции.
В конце июля мы провели достаточно большую пресс-конференцию, на которой присутствовали и представители японской прессы, и ведущие СМИ России, где объявили, что 10 сентября состоится Всероссийский день защиты Курил. Такого рода мероприятия, когда во многих регионах одновременно проводятся акции, посвящённые одной тематике, в мировой практике уже были давно известны, но для нашей страны тогда были ещё в новинку. Почему именно 10 сентября? Потому что уже было ясно, что примерно в это время состоится визит в Японию Ельцина, в ходе которого он подпишет соответствующее решение о передаче, то есть, по сути дела, продаже южных Курил.
База данных у нас уже была, и мы разослали по ней письма с призывом провести Всероссийский день защиты Курил и подписать заявление в их защиту. До 10 сентября мы успели собрать несколько десятков тысяч подписей, причём я полагаю, что не все письма прошли – наверняка часть их власти изъяли. Среди подписей были очень интересные. Скажем, подписался практически весь личный состав одной исправительно-трудовой колонии в Иркутской области. Разумеется, я имею в виду не заключённых, а военнослужащих и гражданских сотрудников. Честь им и хвала, ведь это были люди, можно сказать, подневольные, и всё же они не побоялись высказаться вразрез с линией высокого начальства.
Где-то за неделю до Всероссийского дня нам отключили телефон, но основная подготовительная работа уже была выполнена. Кстати, довольно неожиданную поддержку нам невольно оказал… пресс-секретарь Ельцина Сергей Ястржембский, впоследствии автор знаменитого высказывания о «крепком рукопожатии» своего полумёртвого шефа. Он тогда возмутился подрывной деятельностью по поводу Курил «ЦК КПСС, избранного на опереточном 29-м съезде». Для знающих людей это послужило лишним подтверждением серьёзности ситуации и наших намерений и возможностей.
И вот наступил Всероссийский день защиты Курил. Как я уже сказал, такого рода мероприятия уже не раз проводились в других странах, и хотя в нашей стране это было впервые, но должно было сработать - и сработало. Утром 10 сентября, когда я собирался выходить из дома, то услышал, что визит Ельцина в Японию отменён. По правде говоря, я не сразу понял, что это значит, и подумал: «Ой, теперь народа мало придёт», а потом понял, что это ведь, собственно, победа.
Отмену визита официально объясняли какой-то достаточно нелепой причиной - дескать, возникли проблемы в плане безопасности. Было ясно, что это лишь неуклюжее оправдание, но лет через двадцать начали писать, будто какие-то патриотичные генералы, чтобы сорвать визит, якобы его обманули, а он поверил, что ему угрожает попытка покушения в Японии. Конечно, Ельцин – это по большому счёту предатель, но нельзя сказать, что он дурак, не искушённый в политике и государственном управлении. С какой стати на него будут устраивать покушение в Японии, если он едет туда капитулировать? Кроме того, если бы какие-то генералы что-то в этом плане ему посоветовали (какие-то уж совсем оголтелые пропагандисты даже потом рассказывали, что он прислушался к тем военным, которые выступали против передачи), мнение генералов только усилило бы желание Ельцина настоять на своей точке зрения, потому что он им категорически не доверял.
А вот массовых выступлений он действительно боялся. Есть свидетельства приближённых, что ему об этом говорили и даже в либеральных газетах, называвших себя «демократическими», прямо писали, что, дескать, не надо, Борис Николаевич, туда ехать, потому что вы можете вернуться не президентом. Да что там газеты! Есть и публичное признание самого Ельцина. В интервью японским журналистам он сказал буквально следующее: «Российскому народу сейчас трудно, и если добавить ему ещё и территориальные проблемы, он не выдержит и взорвётся. Из Японии я уеду под аплодисменты, а в Россию меня не пустят».
Итак, что же произошло 10 сентября 1992 года? Не отвлекаясь на другие города (а всего массовые мероприятия прошли в 26 регионах), скажу, что в Москве мы провели целый комплекс мероприятий, причём как бы по нарастающей. Сначала мы пикетировали японское посольство. Недавно удалось найти даже сделанные агентством РИА Новости цветные фотографии этого события, которые можно посмотреть по ссылке http://kpss.live/kurily_foto.htm. По ним видно, что в мероприятии участвовали несколько десятков человек, в том числе наш сопредседатель Виктор Имантович Алкснис, не преминувший воспользоваться случаем г-н Жириновский и, конечно, представители Сахалина и Курил. Вроде бы немного, но так как японское посольство тогда располагалось в переулке довольно близко от Кремля, то там просто яблоку было негде упасть.
Затем через пару часов состоялся пикет даже не возле здания МИД, а прямо на ступенях у входа (тогда это было возможно). Вот там участвовали уже несколько сотен человек, то есть это было уже более внушительно. А кульминацией стал, конечно, митинг у Парка культуры им. Горького.
По объективным подсчётам там было от 5 до 10 тысяч человек, а если считать так, как считал Навальный и прочие иноагенты и экстремисты - то все пятьдесят. К сожалению, с освещением в прессе получилось не очень удачно. Японские телевизионщики сразу же взяли быка за рога и ещё до начала митинга спросили, можно ли считать, что это первая реальная победа оппозиции. Я сказал, что да, и это было действительно так. В общем, в Японии всё это должны были увидеть.
А вот с Россией возникла проблема. Нет, общий план митинга российские телевизионщики засняли, но тут же уехали. И под лозунгом «они празднуют победу» (заметьте, здесь тоже говорили о победе) отсняли… Жириновского, которого я даже не пустил на трибуну, и Виктора Ивановича Анпилова, который, правда, с трибуны отдал должное организаторам и вообще неплохо выступил. Только вот к подготовке Всероссийского дня защиты Курил оба никакого отношения не имели.
Кто же к ней имел отношение, кроме, естественно, нашего комитета? Помогла Сахалинская областная администрация, которая сумела неофициально организовать нам материальную помощь - ведь за звукоусилительную аппаратуру заломили несусветную цену, а у нас в принципе не было таких денег. Помогли и военные - и до этого, и после я встречался с одним из генералов прямо в здании Министерства обороны.
Патриотов оказалось немало даже в центральных СМИ. Связываться напрямую с КПСС тогда мало кто рисковал, но информацию о том, что проводится Всероссийский день защиты Курил с указанием, что во столько-то намечается сбор у японского посольства, во столько-то возле МИДа, во столько-то возле Парка культуры, дали по радио России, в ТАССе и прочих агентствах, то есть была очень хорошая пресса. Это помогло довольно широкому кругу наших сограждан узнать о мероприятиях, так что пришли не только активисты. И конечно, это действительно была решительная победа, поскольку вопрос о передаче Курил был закрыт на много лет.
На много лет, но не навсегда. В 2001 году было подписано Иркутское заявление, согласно которому реанимировалась Советско-японская декларация 1956 года, один из пунктов которой предусматривал после подписания мирного договора (после безоговорочной капитуляции Японии абсолютно ненужного) передачу Японии Малой Курильской гряды. В 1956 году советское руководство без всяких на то серьёзных оснований (не зря потом подобные вещи называли неуклюжим словечком «волюнтаризм») надеялось добиться нейтрального статуса Японии. Разумеется, ничего из этого не вышло, вскоре был подписан японо-американский договор о сотрудничестве и гарантиях безопасности, и в 1961 году Советское правительство от передачи Малых Курил отказалось, а саму Декларацию больше вообще не упоминало. Даже Горбачёв, ярый сторонник «нового мышления», весной 1991 года отказался это сделать.
И вот сорок лет спустя всё вернулось на круги своя. Самое печальное, что организовать кампанию протеста тогда оказалось совершенно невозможно. Нам не верили. Общественность считала, что такое патриотичное руководство просто не может отдать южные Курилы.
А на самом деле угроза была совершенно реальной. Когда через несколько лет я неофициально встретился с одним из вице-губернаторов Сахалинской области, он прямо сказал, что тогда из Москвы поступила бумага с требованием согласовать передачу Малых Курил Японии. Как утверждали сахалинские власти, они до последнего тянули с согласованием, но тут ситуация вдруг резко изменилась.
В Японии отстранили от власти того премьера, который тогда готовил сделку. Он-то соглашался на Малые Курилы, а все остальные японские политики требовали отдать им все южные Курилы, а некоторые даже и Сахалин. Власть временно сменилась, причём людей из команды премьера даже посадили за коррупцию, найдя какой-то предлог (хотя, кроме столов и компьютеров, в японском МИДе и украсть-то было нечего). Вопрос о немедленной передаче Курил был временно закрыт, хотя закулисный торг по-прежнему шёл.
Через несколько лет после ряда высказываний японских и российских официальных лиц на Сахалине всё же убедились в том, что судьба южных Курил по-прежнему находится под угрозой. Прошли акции протеста, а затем по инициативе сахалинских депутатов, и в первую очередь возглавлявшегося Сергеем Алексеевичем Пономарёвым депутатского объединения «За российские Курилы» в Госдуме состоялись парламентские слушания по курильскому вопросу. На этих слушаниях были приняты хорошие документы, совершенно чётко заявившие о беспочвенности японских притязаний. И хотя российский «парламент» уже становился, что называется, пятым колесом в телеге новой российской государственности, это значительно остудило пыл японских политиков. И опять наступила длительная пауза. В 2015 году замминистра иностранных дел России даже заявил, что, дескать, никаких переговоров по «курильской проблеме» не ведётся, наш суверенитет над островами незыблем.
Но вскоре «курильский вопрос» опять обострился. Это был конец 2018 года, когда в Японии к власти снова пришёл тот премьер, который в начале 2000-х хотел «ограничиться» Малыми Курилами, и, естественно, он решил продолжить работу в этом направлении. Готовился его визит в Москву, во время которого, по утечкам из МИДа, должны были подписать соглашение о передаче Малых Курил. В отличие от начала 90-х о нашей решающей роли тут говорить не приходится, хотя мы конечно, участвовали. За четверть века обстановка сильно изменилась, и был создан оргкомитет оппозиции, в который вошли представители почти всех политических сил (кроме КПРФ) - можно сказать, от анархистов до монархистов, - и он в начале 2019 года организовал внушительную по тем временам акцию на Суворовской площади в Москве. Пресса писала и, насколько мне известно, в служебных записках тоже писали, что хотя непосредственно на митинге присутствовали порядка двух тысяч человек, но потенциал здесь очень большой, потому что это представители практически всех политических сил. Власти вполне разумно решили, что ситуацию не стоит обострять, и вопрос опять, можно сказать, подвис.
Ну, а потом началась специальная военная операция, и Япония присоединилась к санкциям. В ответ российский МИД заявил о прекращении переговоров и «закрытии темы мирного договора».
Мирные переговоры, о которых идёт речь - это на самом деле переговоры о территориальных уступках стране, побеждённой во Второй мировой войне. Мирный договор между Россией и Японией вообще не нужен, поскольку в 1945 году Япония подписала акт о безоговорочной капитуляции, сдавшись на милость победителей - для примера скажу, что после акта о капитуляции Германии Советский Союз с обоими германскими государствами никаких мирных договоров не подписывал. А если кому-то недостаточно акта о капитуляции - есть ещё Советско-японская декларация 1956 года, где опять-таки говорится о прекращении состояния войны.
Тем не менее, переговоры о заключении этого ненужного и противоречащего интересам России мирного договора велись, и в любой момент могут снова возобновиться. Так что, увы, в литавры бить рано - нужно сначала убрать правовую основу для такого рода переговоров, заложенную в той самой Декларации 1956 года. Поэтому мы предлагаем властям не просто прекратить «мирные переговоры», но и денонсировать все её положения, где говорится о будущем заключении мирного договора. И в первую очередь тот пункт, где говорится о передаче Японии островов «Хабомаи и Сикотан» (то есть Малой Курильской гряды). Кроме того, стоит принять предложение уже упоминавшегося выше Сергея Алексеевича Пономарёва (ныне председателя Сахалинского отделения Русского географического общества), о том, чтобы внести изменения в закон о государственной границе - если договора нет, законом устанавливается исторически сложившаяся граница.
Да, прямо сейчас из-за охватившего страну патриотического подъёма территориальные уступки Японии вряд ли возможны - наоборот, российские власти должны всячески демонстрировать свою твёрдость. Тем не менее, потенциальная угроза продолжает сохраняться - ведь юридическая основа для сделки с Японией осталась неизменной, и с этой точки зрения любые заявления российского МИДа остаются лишь сотрясением воздуха. А за последние десятилетия российская внешняя политика неоднократно демонстрировала самые неожиданные зигзаги, так что патриотическая общественность должна и дальше оставаться начеку.
Россия велика, но лишней земли у нас нет. Курилы - русская земля, ею и останется!
Видеоверсию статьи можно посмотреть по ссылке: https://youtu.be/Ylmr-7Jn1tA.
Контактные телефоны Общероссийского профсоюза работающих пенсионеров: +7(967)052-78-58, +7(967)145-55-44.Адрес электронной почты профсоюза: profsoyuz.pens@gmail.com.
