Пресс-релиз № 311 от 23.01.18 г.
Поражение исламистов и раздел Сирии
Статья первого секретаря ЦК КПСС Сергея Скворцова, опубликованная в финской газете «Кансан аани»
Запрещённая в России террористическая организация «Исламское государство» (в ходу также и другие варианты его названия, в том числе прижившаяся аббревиатура «ИГИЛ») потерпела военное поражение. Хотя под контролем террористов всё ещё находятся некоторые участки пустынной местности и в Сирии, и в Ираке, даже с самой большой натяжкой эту организацию уже никак нельзя назвать государством.
И Россия, и США уже заявили о своей победе над ИГИЛ – точнее, о победе над ИГИЛ собственной коалиции, что, впрочем, суть дела не меняет. Ради объявления об этой победе г-н Путин даже недавно слетал в Сирию. При этом роль конкурентов обе стороны изо всех сил преуменьшают.
На самом деле в победу над ИГИЛ, конечно, внесли свой вклад как Россия, так и США вместе с рядом западных стран, обеспечив своим местным союзникам поддержку с воздуха. Но главную роль здесь, безусловно, сыграли те, кто действовал на земле. Отчасти это спецназовцы всё тех же США и России, но всё же со стороны Асада главной ударной силой являлись иранцы и ливанская вооружённая группировка «хезболла» (сирийская правительственная армия, увы, оказалась малобоеспособной), а со стороны возглавляемой США коалиции это была иракская армия и курды, сирийские и иракские.
В итоге иракская правительственная армия и курды освободили от террористов ИГИЛ территорию с населением 7,5 миллиона человек, что примерно в двадцать раз больше численности населения, освобождённого от игиловцев сирийскими правительственными войсками и их союзниками. По площади соотношение не столь разительное, но всё равно остаётся в пользу временных союзников США – отбитая ими у ИГИЛ территория в несколько раз больше.
Чем же тогда всё это время занимались проасадовские силы? А они в основном боролись против протурецкой «умеренно-исламской» и светской оппозиции. Видимо, какие-то стратеги почему-то всерьёз считали, что именно так можно вернуть Сирию под контроль дамасского правительства. Официальная российская пропаганда мотивировала это тем, что «умеренная оппозиция» якобы ничем по существу не отличается от ИГИЛ – дескать, это такие же террористы (кстати, сейчас их террористами уже не называют – это «партнёры по диалогу»).
И лишь когда стало ясно, что на разгром «умеренных», если это вообще возможно, могут потребоваться десятилетия (за полтора года у них удалось отбить всего несколько процентов сирийской территории), а стремительно наступавшие курды уже грозили занять полстраны, проасадовская коалиция начала всерьёз бороться с ИГИЛ, силы которого к тому времени были уже основательно подорваны.
С начала этого года за счёт пустынных районов зона контроля сирийского правительства увеличилась примерно вдвое – это уже несколько больше половины всей территории страны. В любом случае это большой успех, и с точки зрения проасадовской коалиции такую стратегию (вступить в реальную борьбу с ИГИЛ лишь на последнем этапе) можно было бы даже считать оптимальной, если бы не одно «но». Дело в том, что в результате такой задержки правительство Асада не досчиталось большей части нефтегазовых месторождений – они достались курдам.
К тому же, если бы активная борьба с ИГИЛ началась хоть чуть-чуть раньше, зона контроля этого правительства была бы намного больше, чем сейчас, а это весомый аргумент для политического торга. Как и некоторые другие аналитики, мы с самого начала предлагали бороться в основном с ИГИЛ, а не с «умеренной» оппозицией, тем более, что при первых же победах над «Исламским государством» часть этой оппозиции перебежала бы на сторону сильнейшего. Увы, получилось то, что получилось…
Тем не менее, хотя от разгрома ИГИЛ больше выиграла «проамериканская» коалиция, я бы не стал преувеличивать значение этой победы именно для США. Да, они оказали серьёзную поддержку победителям, да, их международный авторитет значительно повысился, но говорить о том, что они взяли эти территории под свой контроль, отнюдь не приходится. Даже иракское правительство не является какой-то североамериканской марионеткой, а уж про курдов этого тем более сказать нельзя.
Иракские курды в действительности стараются балансировать между крупнейшими державами, особенно не связывая себя ни с одной из них. Что же касается сирийских курдов, то здесь вообще разговор особый.
Дело в том, что они тесно связаны с Рабочей партией Курдистана, которую возглавляет Оджалан, отбывающий пожизненное заключение в турецкой тюрьме. Кстати, символическим свидетельством этой связи служит гигантский портрет Оджалана, вывешенный в Ракке сразу после её освобождения Сирийскими демократическими силами (СДС), в которых основную роль играют именно сирийские курды. Рабочая партия Курдистана – это радикально-левая партия, так что сирийские курды сейчас строят на контролируемой ими территории «государство социальной справедливости», на практике демонстрируя, что их взгляды весьма далеки от тех, которые преобладают в США.
Так что их союз с США – временный и ситуативный, напоминающий сотрудничество СССР с западными странами во времена Второй мировой войны. Ни о каком контроле США над этими закалёнными бойцами не может быть и речи. Остаётся лишь удивляться прагматизму американцев, которые пошли на сотрудничество с ненавистными им «коммунистами». Впрочем, если они всерьёз хотели бороться с ИГИЛ, у них, в сущности, и не было какой-либо другой альтернативы.
Итак, игиловцы потерпели военное поражение, и теперь территория Сирии выглядит следующим образом (см. карту). Серым цветом показаны зоны, всё еще контролируемые ИГИЛ, розовым – правительственными войсками, жёлтым – Сирийскими демократическими силами во главе с курдами, зелёным – протурецкими и «умеренно»-исламистскими формированиями; тёмно-зеленый участок на севере – территории, оккупированные Турцией.
Таким образом, Сирийские демократические силы (создавшие своё квазигосударство, Федерацию Северной Сирии) контролируют около 30 процентов территории, протурецкие формирования и Турция – около 15, остальное приходится на долю правительства Асада. Правда, ряд аналитиков утверждает, что ливанская организация «Хезболла» реально контролирует некоторые участки территории, формально находящиеся под контролем Асада, но в любом случае эти площади незначительны.
Гражданские войны заканчиваются или полным поражением одной из сторон, или распадом страны. Впрочем, иногда распад может быть и неполным – как, например, в Боснии, когда при формально существующем центральном правительстве существуют полунезависимые анклавы. Такой, в исторической перспективе неустойчивый вариант возможен при патовой ситуации, когда все стороны пришли к пониманию бесперспективности дальнейшей вооружённой борьбы. В ряде случаев такому пониманию могут способствовать и внешние силы.
Похоже, что в Сирии наступила или наступает именно такая ситуация. О полной победе одной из сторон сейчас не может быть и речи, так что вариант фактического раздела страны становится вполне реальным и даже, видимо, неизбежным. А вот что будет дальше, пока сказать трудно – уж очень много факторов здесь задействовано.
Назову лишь некоторые из них. Вот, например, фактор Турции. Она уже сейчас оккупирует участок на севере Сирии и уже начала оккупацию окрашенного зелёным участка к югу от него – провинции Идлиб. Совершенно ясно, что в обозримом будущем Турция оттуда не уйдёт, так что эти территории на ближайшее время для Сирии потеряны. А вот что будет дальше – неясно, это зависит от политического будущего Эрдогана.
Неясен и фактор курдов. С одной стороны, при столь значительных идейных разногласиях поддержка США должна скоро закончиться, да и борьба с ИГИЛ, собственно, завершена. С другой стороны, геостратегическая задача сирийских сторонников Оджалана всегда состояла в создании Курдистана, но теперь, когда логика борьбы с ИГИЛ заставила их занять значительные территории с чисто арабским населением, необходимо определяться с дальнейшей стратегией, выходящей за прежние рамки. В любом случае, уходить с этих территорий им невыгодно, т.к. там находятся нефтегазовые месторождения, дающие большой доход.
А вот у асадовского правительства особых доходов нет, и на что восстанавливать контролируемую им часть страны, совершенно непонятно, что само по себе является важным фактором нестабильности. Найти спонсора будет очень трудно, причём в условиях непрекращающегося экономического кризиса Россия, которая сама находится под западными санкциями, много денег дать не сможет, что чревато снижением лояльности к ней сирийских властей. С другой стороны, и Россия, внешняя политика которой проделала при Путине немало зигзагов, может по какой-то причине утратить интерес к сирийским проблемам.
И так далее, и тому подобное. Противоречивых факторов здесь много. А пока единственное, что можно сейчас предположить – что по большому счёту раздел Сирии может быть оформлен двумя способами. Это может быть официально закреплённая договорённость, когда будет формально существовать некое центральное правительство с неопределёнными полномочиями, а на местах всё останется как есть.
Второй вариант заключается в том, что крупные державы договариваются обо всём неформально, и статус-кво сохраняется без подписания каких-либо официальных соглашений между участниками гражданской войны. Учитывая почти непреодолимые разногласия между сторонами (например, без участия Сирийских демократических сил любое соглашение будет нелегитимно, а Турция категорически против такого участия), этот вариант пока что более вероятен.
И лично для Путина, и для России в целом итоги сирийской кампании положительны. Для Путина – потому что ИГИЛ разгромлена как раз в канун очередных президентских выборов, которые он по каким-то причинам хочет, в отличие от прежних, относительно честно выиграть. А большинство российских граждан, не зная и, в общем-то, не желая знать подробностей (сирийская кампания в обществе не слишком популярна), сейчас искренне считает, что именно Россия разгромила ИГИЛ, причём практически в одиночку.
Что же касается России в целом, то и здесь эффект в общем положительный. Военные испытали в боевой обстановке свои вооружения и выявили их достоинства и недостатки, какое-то число военнослужащих получило реальный боевой опыт в противостоянии с сильным противником, который не идёт ни в какое сравнение с потешными войсками Грузии или Украины. Россия пришла на помощь своему единственному ближневосточному союзнику и достигла в боях с его врагами реальных успехов, что, несомненно, положительно отражается на её международной репутации. Россия внесла свой вклад в разгром осиного гнезда террора, что отрезвляюще подействовало и на наших собственных террористов.
Увы, военный разгром ИГИЛ не означает полной победы над исламским терроризмом. Ужасающая бедность и социальная несправедливость во многих странах Востока создают для него питательную почву. А на новом историческом витке могут найтись и спонсоры, как это было с «Аль-Каидой», средства для которой нашла Саудовская Аравия, или тем же ИГИЛом, крёстными отцами которого были Эрдоган и государство Катар. Увы, современный капитализм не даёт гарантий от повторения недавней трагедии.
Тем не менее, победа есть победа, и я искренне поздравляю с ней всех, кто боролись с террористами ИГИЛ. И разгромили их.
13.12.2017
| |
